Он писал, что в Вене чудесно. Потом — открытка из Будапешта: «Джейк, в Будапеште чудесно». Потом пришла телеграмма: «Приеду понедельник».
В понедельник вечером он явился. Я услыхал, как остановилось его такси, подошел к окну и окликнул его; он помахал мне и стал подниматься по лестнице со своими чемоданами. Я вышел к нему на лестницу и взял один из чемоданов.
— Ну, — сказал я, — ты, кажется, чудесно покатался?
— Чудесно, — сказал он. — Будапешт совершенно изумительный город.
— А Вена?
— Совсем не то, Джейк. Совсем не то. Она оказалась хуже, чем я думал.
— А что такое? — Я доставал стаканы и сифон.
— Пьян был, Джейк. Я был пьян.
— Вот странно! На, выпей.
Билл потирал лоб.
— Удивительное дело, — сказал он. — Не знаю, как это случилось. Вдруг, ни с того ни с сего, случилось.
— И долго?
— Четыре дня, Джейк. Ровно четыре дня.
— Где же ты был?
— Не помню. Послал тебе открытку. Это помню отлично.
— А еще что-нибудь делал?
— Не уверен. Возможно.
— Ну, дальше. Рассказывай.
— Не могу вспомнить. Я все рассказал, что помню.
— Ну, ну, дальше. Выпей вот это и вспомни.
— Может быть, кое-что и вспомню, — сказал Билл. — Припоминаю состязание боксеров. Грандиозное состязание за Венский приз. Участвовал негр. Негра помню отлично.
Эрнест Хемингуэй «И восходит солнце»